Зайцы придут

Казицын создает свой заячий мир, очень похожий на наш, человеческий. Он наследует стилистику русского лубка, в котором сочетаются изображение и текст, используется эзопов язык, а вместо персонажей-людей возникают образы животных. 

Казицын создает свою «энциклопедию» заячьей жизни. Все начинается с детства. На первой («Два Евгения») по хронологии картине мы видим автопортрет художника в облике мальчика-зайчика и портрет отца, выполненный в человеческом облике. Выросший в многодетной семье, Евгений Казицын и сам трижды отец и семь раз дед, поэтому в своем автопортрете видит себя «зайцем», одетым в черкеску с семью газырями (по числу внуков), в которых вместо патронов – морковки.

От приватных фактов своей семейной жизни художник переходит в мир социальных проблем.   Тексты художника не менее интересны, чем изображения. И по законам жанра в них присутствует та правда жизни, которую всегда отождествляли с народной точкой зрения. Казицын мыслит  метафорами и когда создает образы, и придумывая подписи к картинам.  Самая большая картина на выставке посвящена актуальной евразийской теме: «А насчет миграций, просьба не беспокоится. Рыба ищет, где глубже, а заяц, где лучше. То гунны шли, то крестоносцы, то Чингиз Хан, то русские – в Сибирь, то викинги». Казицын создает фольклорную мифо-поэтическую картину мира, в которой присутствует единство противоположностей новой архаики и «старого» символизма.

Он остается художником, который в своих картинах высказывается о самом главном, наболевшем, что внушает тревогу, заставляет думать и постигать смысл человеческой жизни. Он уверен в прочности вечных истин. И при всей своей ироничности всегда серьезен.